Канистра

 Предлагаю вашему вниманию текст, отвергнутый журналом "Дилетант" , всвязи с тем, что при цитировании народной речи, автором использована  ненормативная лексика. Давайте, вместе посочувствуем серьёзным изданиям, которые попали под законотворческий пресс.
.......

   В девяностом году в моей жизни произошло радикальное изменение. Я стал собирателем. До этого, как история, так и коллекционирование, меня абсолютно не интересовали, но, когда я увидел, как сносят старый город, желание побывать в обречённом доме, взять что-нибудь на память, не просто появилось во мне, а стало чем-то вроде жажды или голода.     Почему-то раньше я не замечал, что брёвна в старинных домах необычайно мощные и вызывают почтение; почему-то меня не зацепляло, что сами пропорции старых домов, их окон, их комнат, совершенно непривычные для советского человека.
  Вдруг, я ощутил, что эти дома и всё, что в них есть, это след исчезнувшей непонятной и неизвестной жизни, которая тут когда-то была, и жил этой неизвестной жизнью не чужой народ, а мой.
  Народ, вроде бы, тот же, но, как говорят учёные - "изменился культурный код". 

   Походы в опустевшие дома и поиск старинных штучек, стали для меня перемещениями в иное состояние.
  Иногда я делал походы по старой Уфе. Тогда, в начале 90х, ещё можно было у забора найти медный самовар, выброшенный за ненадобностью, жители старинного дома могли откликнуться на просьбу и отдать «хлам», занимавший целый век кладовку или сарай.
   Так я однажды сунулся и на «Собачку». Собачья Горка — пролетарская окраина, примостившаяся на склоне Белой, между леском и заводом пишущих машин. Сейчас, разумеется, этого завода уже нет. 

 Идти на Собачку не стоило. Во-первых, это было небезопасно - народец там живёт очень простой, и чудак, заговаривающий с жителями о какой-то старине, мог вызвать неодобрение. К тому же домишки там налеплены сильно послевоенные, особой старины там водиться не должно, но, чем чёрт не шутит? Вон, валяется же, в куче мусора под забором, жестяной раструб от граммофона. Может, ещё что-то найдётся?

На крыльце сидел немолодой мужичок в майке, трико и шлёпанцах. -Здрасьте,- подал я голос

- Здрасьте,- откликнулся Хозяин.

-Я стариной интересуюсь. У вас ничего не завалялось от бабушки?

- Да, откуда у нас старина. Ну, подумать надо.

 Тут дверь открылась, на крыльцо вышла Супруга. На руках она держала младенца, надо полагать, внука.

- Отя мы какие, оть, посмотрите на нас,- засюсюкала счастливая бабушка, обращаясь одновременно к чаду, к деду, и к Миру вообще.

- Иди нах*й, - отмахнулся от жены задумчивый Хозяин,- не видишь, с человеком разговариваю!

- Сам иди нах*й,- парировала Супруга. Оть, мы какие, оть как мы улыбаемся,- продолжила она умиляться на наследника.

- Старина, говоришь,- задумчиво произнёс Хозяин. Ну-ка, посмотри, может, это сгодится,- сказал он мне, поднялся и пошёл к сараю.

 Через минуту он появился с огненно-красным предметом в руках.

- Это ещё отец мой в шестидесятые годы мотоцикл списанный купил в армии, а это в коляске лежало. Я гвозди в нём держу. 

 В его руках горела алым цветом жестяная вермахтовская канистра для противогаза.
  Наши люди считают, что металлический цилиндр на боку у фашиста — это термос. Я и сам так с детства считал, потому, что все так говорили: немцы с собой всегда термоса таскали. Кинохроника была тому железным подтверждением. Своими глазами видел в кино: у каждого немца на боку висит на ремешке рифлёный жестяной цилиндр - всё, как люди говорят. У нас на кухне тоже был расписной термос в жестяном корпусе. Китайский. Маодзедуновский. На войне, стало быть, тоже есть термосы, только без цветочков ...
  Но, к описываемому моменту я уже знал, что этот железный тубус называется канистрой, что это футляр немецкого противогаза, и что доминирующее мнение не всегда бывает истиной.

-Возьмёшь?- спросил Хозяин.

-Возьму. Чего стоить будет?

- Бери так. Раз интересуешься историей — забирай. Только гвозди персыплю.

-Эй! Пиз** Патрикеевна! - обратился он к супруге,- ящик какой-нибудь принеси, гвозди пересыпать.

- Супруга удалилась в дом и вышла  с посылочным фанерным ящиком. …

  Дома меня ждало открытие. Оказалось, что донышко канистры не было покрашено пожарной краской, поскольку, советский человек, во время крашения предмета, поставил его на донце, что было вполне разумно. Так оно и осталось "несвежим" ...

Там сохранилась вражеско-оригинальная краска, и надпись, сделанная первым владельцем :

 Uffz. Sabellek fp nr ******* что, надо полагать, означало: унтер-офицер Сабелек военная часть такая-то. ..
............   Я остлобенел. 

Точно так же мы подписывали в армии все предметы своего казённого скарба. Так делали наши деды и отцы. Они слюнили химический карандаш, мы чирикали шариковой ручкой на пилотках и ремнях свои имена. Заниматься при этом каллиграфией никому из нас в голову, естественно, не приходило. Наверное, все солдаты в мире так делают, но …  .... Надпись эта была сделана белой краской, тонкой кисточкой. Пишущий старался сделать надпись не просто ровной и красивой, а ещё и пытался выписывать готический шрифт! Эту случайно сохранившуюся надпись делал человек с незнакомым мне культурным кодом. Если бы не эта подпись! Если бы автограф не сохранился, это был бы просто предмет вражеской аммуниции. А несколько штрихов белой краски наполнили жестянку человеческим измерением и иным смыслом. Для меня, как для советского человека, фашисты были нелюдями и всё. На этом разговор заканчивался. Вдруг увидеть в этом нелюде человека, прознести про себя крамольную мысль: « такой же, как я — человек ..» это было переворотом. Мало того - фамилия Сабелек почти не оставляла сомнений в славянском происхождении немца ... . После этого приобретения я стал воспринимать и оценивать всё в жизни совсем не так, как прежде. 

  Интересно было опробовать подпружиненную застёжку канистры, хитроумно-герметичную крышку. На крышке изнутри обнаружился плоский пенальчик, тоже, зачем-то подписанный. Всё это было порождением незнакомой культуры.
Предмет для меня был столь значительным, что бессовестно пользоваться великодушием Хозяина я не мог. От денег он отказался. Как отдариться? На дворе стоял 1991й год, как выяснилось чуть позже — судьбоносный. Почти всё было по карточкам. Всё жизненно-необходимое было дефицитом, стоило дороже денег. И я, отоварив карточки на водку и мыло, отправился на Собачку.   Хозяин опять сидел на крыльце в майке, но сегодня, в лучах вечернего солнца, вдруг стало заметно, что у него грубо-величественное лицо и походил он не на мужичка с окраины, а на императора Веспасиана, который, почему-то решил присесть не на трон, а на крыльцо.

-Здрасьте. Это опять я.

- Здрасьте. Что скажешь?

- Да, вот, решил заглянуть, отблагодарить Вас хочу,- я извлёк дары.

- Хм. Это ты что, хочешь сказать, что нам надо водку пить и чаще мыться? - иронично обронил Хозяин, -Спасибо, не надо. Я же сказал: интересуешься стариной — бери. Забрал вещь? Всё.

 Только тут я понял, какую глупость совершил. Произошла нестыковка культурных кодов.

 Эта судьбоносная вещь долго удивляла моих гостей, а потом, я подарил канистру какому-то любителю военной истории. Осталась лишь фотография на память.
    Изменила ли эта канистра жизнь нового владельца - я не знаю.